«Загадка Ситтафорда», Агата Кристи

Как соседка она оказалась на удивление приветлива. Приглашения посетить Ситтафорд-хаус раздавались направо и налево. Капитану Тревильяну постоянно говорилось: «Считайте, что мы и не снимали у вас дома». Однако Тревильян слыл женоненавистником. Поговаривали, что в юные годы он был отвергнут. Он упорно не отвечал на приглашения.

Прошло два месяца как поселились Уиллеты, и возбуждение, вызванное их появлением, прошло.

Барнэби, по натуре молчаливый, совершенно забыл о необходимости поддерживать беседу — он продолжал изучать хозяйку. «Прикидывается простушкой, а сама не проста», — таково было его заключение. Взгляд его остановился на Виолетте Уиллет. Хорошенькая, тощая конечно, да все они теперь такие. Ну что хорошего в женщине, которая не похожа на женщину? Газеты пишут, причуды моды повторяются, как витки спирали, времена тоже… Он заставил себя включиться в беседу.

— Мы боялись, что вы не сможете прийти, — сказала миссис Уиллет. — Помните, вы говорили, что не сможете? Мы так обрадовались, когда вы сказали, что все-таки придете.

— Пятница, — доверительно сказал майор Барнэби. Миссис Уиллет была озадачена:

— Пятница?

— По пятницам я хожу к Тревильяну. По вторникам он приходит ко мне. И так уже много лет.

— А! Понимаю. Конечно, живя так близко…

— Своего рода привычка.

— И до сих пор? Он ведь живет теперь в Экземптоне…

— Жалко расставаться с привычками, — сказал майор Барнэби. — Нам бы очень не хватало этих вечеров.

— Вы, кажется, участвуете в конкурсах? — спросила Виолетта. — Акростихи[?], кроссворды и прочие штуки.

Барнэби кивнул:

— Я занимаюсь кроссвордами. Тревильян — акростихами. Каждому — свое. — И, не удержавшись, добавил:

— В прошлом месяце я получил приз за кроссворды — три книжки.

— О, в самом деле? Вот замечательно. Интересные книжки?

— Не знаю. Не читал. По виду не скажешь.

— Главное, что вы их выиграли, не так ли? — рассеянно сказала миссис Уиллет.

— Как вы добираетесь до Экземптоиа? — спросила Виолетта. — У вас ведь нет машины.

— Пешком.

— Как? Неужели? Шесть миль.

— Хорошее упражнение. Что такое двенадцать миль? Быть в форме — великая вещь.

— Представить только! Двенадцать миль! Но вы с капитаном Тревильяном, кажется, были хорошими спортсменами?

— Бывало, ездили вместе в Швейцарию. Зимой — зимние виды спорта, летом — прогулки. Тревильяц был замечателен на льду. Теперь куда нам!

— Вы ведь были чемпионом армии по теннису? — спросила Виолетта.

Барнэби покраснел, как девица.

— Кто это вам сказал? — пробурчал он.

— Капитан Тревильян.

— Джо следовало бы помалкивать, — сказал Барнэби. — Слишком много болтает. Как там с погодой?

Чувствуя, что он смущен, Виолетта подошла за ним к окну. Они отодвинули занавесь. За окном было уныло.

— Скоро опять пойдет снег, — сказал Барнэби. — И довольно сильный.

— Ой, как я рада! — воскликнула Виолетта. — Я считаю, что снег — это так романтично. Я его никогда раньше не видела.

— Какая же это романтика, если замерзают трубы, глупышка! — сказала мать.

— Вы всю жизнь прожили в Южной Африке, мисс Уиллет? — спросил майор Барнэби.

Оживление исчезло, девушка ответила будто смутившись:

— Да, я в первый раз уехала оттуда. И все это ужасно интересно.

Интересно быть запертой в деревне среди болот? Смешно. Он никак не мог понять этих людей.

Дверь отворилась, и горничная объявила:

— Мистер Рикрофт и мистер Гарфилд.

Вошел маленький сухой старик, за ним румяный энергичный юноша. Юноша заговорил первым:

— Я взял его с собой, миссис Уиллет. Сказал, что не дам умереть в сугробе. Ха, ха! Я вижу, тут у вас — как в сказке. Рождественский огонь в камине.

— Да, мой юный друг был столь любезен, что проводил меня к вам, — сказал мистер Рикрофт, церемонно здороваясь за руку. — Как поживаете, мисс Уиллет? Подходящая погодка. Боюсь, даже слишком.

Он направился к камину побеседовать с миссис Уиллет. Рональд Гарфилд принялся болтать с Виолеттой.

— Послушайте, здесь негде покататься на коньках? Нет поблизости прудов?

— Я думаю, единственным развлечением для вас будет чистка дорожек.

— Занимался этим все утро.

— О! Вот это мужчина!

— Не смейтесь, у меня все руки в мозолях.

— Как ваша тетушка?

— А все так же. То лучше, говорит, то хуже. По-моему, все одно. Паршивая жизнь, понимаете. Каждый год удивляюсь, как это я выдерживаю. Так куда денешься! Не заедешь к старой ведьме на Рождество, ну и жди, что оставит деньги кошачьему приюту. У нее их пять штук. Всегда глажу этих тварей, делаю вид, что без ума от них.

— Я больше люблю собак.

— Я тоже. Как ни поверни. Я что имею в виду: собака — это.., ну, собака — есть собака. Понимаете?

— Ваша тетя всегда любила кошек?

— Я считаю, что этим увлекаются все старые девы. У-у, гады, терпеть не могу!

— У вас замечательная тетя, но я ее очень боюсь.

— Понимаю, как никто другой. Снимает с меня стружку. Считает меня безмозглым.

— Да что вы?..