«Чужие паруса», Александр Бушков

Барон Ксэнг остался невозмутим, хотя и побелел губами.

— И дешифровка заняла сорок минут? — спокойно спросил он, старательно игнорируя чересчур уж уставной тон собеседника. Нарочито уставной. Можно сказать — издевательски.

Нет, ну не сволочь ли, а?! Даже сейчас, когда малейшая задержка подобна смерти в самом прямом, не метафорическом смысле — Рабан строит из себя этакого тупорылого штабиста, для которого буква Кодекса дороже всего на свете. А думать и решения принимать — это, мол, забота командира… Ксэнг грам-капитана не любил и своих чувств, в общем-то, не скрывал. Да и вообще, кто из моряков, скажите на милость, любит ищеек из Отдела ПРБ? Одно дело — терпеть на борту, но любить — это уж увольте…

— Шифр, использованный отправителем, был сменён Адмиралтейством год назад, — ответил грам-капитан, по-прежнему на командира не глядя. — Дешифровщикам пришлось потрудиться, прежде чем они отыскали требуемый код и…

— Ясно, ясно, — отмахнулся Ксэнг. И призадумался. — Год назад… нет, все-таки ничего не ясно. В Тоуранте что, оставались ваши люди?

Рабан помолчал. Прикидывал, наверное, не раскроет ли страшную военную тайну, если ответит правду. И наконец сказал:

— По моим сведениям, нет. Вся наша резидентура была свёрнута задолго до… до наступления Тьмы… — Он пожал плечами, увенчанными золочёными эполетами. — Конечно, в спешке могли что-то упустить, перепутать списки, и какой-нибудь рядовой агент, работавший в провинции…

— Рядовой агент не станет передавать «Приказываю», — отрезал Ксэнг. — Как было передано сообщение?

— Флажковой азбукой. Отправитель использовал факелы — наверное, горящие ветки или что-то в этом роде.

— И как он выглядел? Мужчина? Женщина? Один или несколько?

— Неизвестно. Видимость на берегу практически нулевая, этот световой сигнал — и тот был распознан до конца только с четвёртого раза…

Шторм-капитан шумно выпустил воздух из лёгких. Внештатная ситуация, Ловьяд забери ваши души. Неучтённый фактор.

…Когда во время похода твой корабль вдруг подвергается нападению каких-то тварей верхом на дельфинах и с магическими способностями в придачу — это тоже неучтённый фактор, но это нормально: есть возможность в очередной раз проверить боеготовность экипажа и доказать тварям, что связываться с гидернийским кораблём — себе дороже.

…Если во время учебных стрельбы один из зарядов, выпущенных с борта кутгера, имитирующего вражеское судно, неожиданно оказывается боевым и разносит вдребезги надстройку (а заодно и в клочья пятерых офицеров) — это тоже непредвиденное событие, но и в нем, по сути, нет ничего из ряда вон: наличествует конкретный виновный, и есть, опять же, возможность на живом примере продемонстрировать экипажу, чем учения отличаются от реального боя…

Но когда с чужого пустынного берега поступает шифрованный секретным кодом приказ выслать катер — тут уж призадумаешься. То ли это провокация неизвестного противника, имеющая целью задержать броненосец, задержать — и попытаться, скажем, потопить. То ли на береговой линии действительно находится некто, облечённый властью приказывать шторм-капитану «Адмирала Фраста»…

Ксэнг снят чугу[?] и тыльной стороной ладони, в которой была зажата депеша, вытер лоб.

— Хорошо, Рабан, — сказал он негромко, чтоб не услышал рулевой, переминающийся с ноги на ногу у штурвала в ожидании команды «Курс — двадцать два». — Ладно. Теперь поговорим неофициально. Какие соображения на этот счёт есть лично у вас? Кто может быть автором послания, как Вы думаете?

Наконец-таки грам-капитан соизволил опустить взгляд и посмотреть на Ксэнга. Тихо и вроде бы не по теме он ответил:

— У нас приказ, мастер шторм-капитан. До того момента, как волна разрушений накроет берег, остались считанные часы… Можем не успеть.

Ксэнг пристально смотрел ему в глаза, но Рабан взгляда не отвёл.

Его игра была видна командиру насквозь.

Рабану было все равно, кто находится там, на берегу. Рабан советовал не рисковать и подобру-поздорову уходить мористее. А ежели случится такая неприятность и таинственный автор послания в самом деле окажется важной шишкой и ежели этой самой шишке повезёт невредимой добраться до гидернийского конвоя, то Рабан в происшедшем будет совершенно ни при чем: есть масса свидетелей, что шифровка «Адмиралом Фрастом» была принята, — а вот трус и перестраховщик Ксэнг приказал её игнорировать и убираться подальше. Так что при любом исходе Рабан не проиграет.

Но — как говорят, на всякий ветер найдётся свой парус, а на всякий штиль — своё весло, не так ли? Хочешь, чтобы я один решения принимал — ну так получай… веслом

— Я принял решение, — повысил голос Ксэнг и надел чугу. Отбросил за плечо соскользнувшее на глаза фиолетовое перо, — Любой корабль Великой Гидернии обязан оказывать любую посильную помощь соотечественникам как в своих, нейтральных и чужих территориальных водах, так и на суше в случае, если оказание настоящей помощи не угрожает выполнению конкретной задачи и не противоречит параграфам, сами знаете каким. Так записано в Кодексе мореплавания Гидернии. Любую ПОМОЩЬ, это Вам понятно? Короче. «Адмирал Фраст» свою боевую задачу выполнил, никаких параграфов мы не нарушаем. Поэтому распорядитесь спустить на воду разъездной катер. На берег отправитесь… лично. Возьмите звено карабинеров. Я задержу отплытие на… скажем, на один час По истечении часа, если вы не вернётесь или не дадите о себе знать, я командую отплытие… Задача ясна?