«Бред сивого кобеля», Екатерина Вильмонт

— Слушай, ты, старая кошелка! Полакомилась молодым мужиком, и хватит! Ты и так уж давно на пенсии, а скоро тебя и муж проводит на заслуженный отдых, так что советую первой уйти. Чтобы не было мучительно больно.

И наглая баба бросила трубку. Номер опять не определился. Туся стояла посреди прихожей, сжимая в одной руке снятый сапог, а в другой мобильник. Потом рухнула на пуфик.

Вот оно, то, чего я так боялась все эти годы, что мешало мне быть счастливой на всю катушку. Только я не могла предположить, что это будет так нестерпимо вульгарно… Неужели Алексей мог связаться с подобной бабой?

Опять зазвонил телефон, на сей раз домашний.

— Я слушаю.

— Тусенька, что у тебя с голосом? — встревоженно спросила свекровь.

— Ничего, просто погода гадкая.

— Ты разве метеопатка?

— Не знаю…

— Ты мне не нравишься.

— Похоже, не только вам.

— Что? Что-то случилось? С Лешкой поссорились?

— Нет, что вы… Его вообще нет в Москве.

— А где же он?

— Сказал, что едет в Питер, а там кто знает…

— Это что, приступ ревности?

— Нет, приступ реализма.

— Слушай, давай пообедаем где-нибудь вместе.

— Спасибо, Ниночка, но, ей-богу не хочется.

— Ерунда. Через полчаса я за тобой заеду. Будь добра, приведи себя в порядок. И я не желаю слушать никаких отговорок. Все!

Нина Михайловна не на шутку встревожилась.

Она нежно любила свою невестку и считала, что Туся пробуждает в ее сыне все самое лучшее. Ее до сих пор кидало в жар, когда она вспоминала, каким чудовищным хамом он мог быть со своей первой женой Верой. Правда, в глубине души она полагала, что по-другому с этой особой нельзя, ибо человеческого языка та попросту не понимает. И все же Алексею не следовало бы опускаться до ее уровня.

Туся совсем другое дело. Хрупкая, нежная, предельно женственная и, что немаловажно, хорошо воспитанная. К тому же она оказалась еще и отличной хозяйкой. В доме все сверкало, в холодильнике всегда было что-нибудь вкусное, и получалось это у нее как-то само собой, ненатужно. И даже когда Алексей устраивал ей сцены ревности, что бывало не так уж редко, он никогда не позволял себе хамить. Туся умела с ним обращаться и, кажется, по-настоящему его любила. Первые три года они прожили у Нины Михайловны, а Тусину квартиру сдавали, и она подружилась с невесткой. Они нередко секретничали на кухне. Нина Михайловна рассказывала Тусе о своих романах, прошлых и настоящих. Но сегодня, похоже, что-то случилось. У Туськи такой потерянный голос…

Подъехав к дому сына, Нина Михайловна позвонила невестке:

— Туська, спускайся, я тут! Едем обедать.

— Ниночка…

— Ничего не желаю слушать!

Через пять минут появилась Туся.

— Привет!

Они поцеловались.

— В чем дело? Что с тобой? Ты не захворала? — вдруг ужасно испугалась Нина Михайлович. — Ты была у врача?

— Нет. Я здорова. По крайней мере физически.

— Ну и слава богу! Ну, куда поедем?

— Мне все равно.

— Знаешь, мне рекомендовали один погребок…

Там вроде бы старорусская кухня… Хотя нет, в мерихлюндии лучше есть что-нибудь легкое. Туська, ты что, ревешь? — перепугалась Нина Михайловна, заметив, что по щеке невестки катятся слезы. Она резко затормозила. — Выкладывай, в чем дело? Лешка что-то натворил?

Туся, всхлипывая, рассказала о звонке.

— Ну и что? — довольно жестко спросила Нина Михайловна.

— Как что?

— А так Подумаешь, муж изменил! Покажи мне такого, который не изменяет! Ты что, заметила, что он стал к тебе хуже относиться?

— Да нет…

— Он спит с тобой?

— Да.

— Ну так мало ли что бывает! Ну сбляднул где-то, а баба губы-то и раскатала. Это, знаешь ли, способ старый как мир — ввести жену в курс дела. Авось она под горячую руку выгонит муженька, а он притащится к любовнице, просто потому что… С досады, одним словом. Или если жена не выгонит, то начнет отравлять ему жизнь. Ну сама, что ли, не знаешь?

— Боже, Ниночка, но если б вы слышали этот голос, этот тон…

— Тем более! Лешка не любит вульгарных баб.

Между прочим, скорее всего, такие звонки обычно поручают подружкам. А тон и голос были выбраны нарочно, так сказать, для психологического подавления противника. И похоже, это сработало.

— Думаете, я не понимаю? Но я ведь старше…

— Пять лет не разница!

— Разница, еще какая разница! И эта стерва ударила в самое больное место… Сказала, что я старая кошелка…

— Дура ты, а не кошелка. Мне вот пятьдесят шесть, у меня самый что ни на есть пенсионный возраст, а я вовсе не считаю себя старой кошелкой.

Отнюдь! Поверь, сорок лет — это самый лучший возраст. И у тебя еще все впереди.

— Что у меня впереди? — сквозь слезы улыбнулась Туся.

— Ну я не знаю… Может, какой-то офигительный роман…

— Ниночка, вы что говорите? Какой роман? А, Лешка?

— Я, наверное, нетипичная мать… Я, конечно, понимаю все, но ты… Любой женщине нужен роман.

И я бы тебя осуждать не стала. Знаешь, измены нужны в браке как воздух… В прямом смысле слова. А то отношения могут задохнуться…

— Да уж, вы совсем нетипичная мать, а главное, нетипичная свекровь, — покачала головой невестка.

— Кстати, ты помнишь, что у меня через неделю день рождения?

— Ну еще бы.

— Ты мне поможешь по хозяйству?

— Что за вопрос!